Аудиокнига Шолохов Михаил Александрович - Донские рассказы
Заблокировано в вашей стране по просьбе правообладателя
Слушать аудиокнигу "Шолохов Михаил Александрович - Донские рассказы " онлайн
00. Начало пути (предисловие)
01. Родинка
02. Пастух
03. Продкоммисар
04. Шибаново семя
05. Алешкино сердце
06. Бахчевик
07. Путь-дороженька
08. Нахаленок
09. Коловерть
10. Семейный человек
11. Председатель Реввоенсовета республики
12. Кривая стежка
13. Обида
14. Смертный враг
15. Жеребенок
16. Голоши
17. Червоточина
18. Лазоревая степь
19. Батраки
20. Чужая кровьДоп. информация: В отличие от этого релиза Михаил Шолохов - Донские рассказы (Заборовский Юрий), здесь есть в наличие рассказ 09. Коловерть.
Егорова Л.П. и Чекалов П.К.:
Наверное, нет в русской литературе ХХ в. другого писателя, чья популярность сравнилась бы с мировым признанием автора "Тихого Дона". О нем, Художнике с большой буквы, восторженно отзывались Р.Роллан и Э.Хемингуэй, Д.Линдсей и К.Причард. "Его дар художника, - писал Мартти Ларни,- можно, собственно, определить как любовь к суетному и милому земному странствию человека, с его самосознанием и страстями, с его радостью и горем, чувственной любовью, честолюбием и гордостью. Его увлекает зрелище жизни во всей его мощи и полноте. Передавая самые потрясающие картины, его голос рассказчика не дрогнет. Он сохраняет удивительное равновесие, твердость и как бы беспристрастную объективность. Он принимает действительность без условий и оговорок. Человек у него - это человек, правда - всегда только правда. Именно в этом... объяснение огромной притягательной силы его произведений".В "Донских рассказах" М.Шолохова (к этому циклу мы относим все его рассказы 20-х годов, а не только одноименный сборник ) нет откровенной поэтизации подвига, нет романтических красок, поэтических реквиемов, сопровождающих уходящую жизнь героев революции в романтических повестях Б.Иванова, Б.Лавренева. У Шолохова "безобразно просто" умирали люди, а его замечание о том, что ковыль ("седой ковыль - любимый образ романтиков") - всего лишь "поганая белобрысая трава без всякого запаха" как будто развеяло все иллюзии, не оставляя места романтическому пересозданию действительности. Герои "Донских рассказов" не предаются возвышенным раздумьям, они говорят о своем - порой будничном и совсем непоэтичном. Такова жизнь, но именно такая она прекрасна для Шолохова; последний мог бы повторить слова Л.Толстого "Герой же моей повести..., который всегда был, есть и будет прекрасен - правда". Контрасты в его рассказах служат не эмоциональному раскрытию идеального начала, как у романтиков, а воссоздают реальные жизненные конфликты, через которые познается социальный разлом в среде донского казачества. Формой выражения социального у Шолохова часто становится внутрисемейный конфликт.В "Донских рассказах" нет сомневающихся, рефлектирующих героев, нет героев, избирающих "третий путь" или позицию "над схваткой". Шолоховские сюжеты непосредственно посвящены фронту, который проходил почти через каждую семью независимо от ее действительных убеждений (у автора этих строк дядья служили: старший брат - у белых, младший - у красных, и за этим, кроме соответствия возраста объявленной мобилизации, больше ничего не стояло), а дальше вступала в силу логика борьбы, иногда не на жизнь, а на смерть. Показать объективным развитием действия кошмар братоубийственной борьбы - уже было проявлением гуманизма. Ведь тем, кому шолоховские рассказы кажутся излишне кровавыми и жестокими, кто обвиняет писателя а "разламывании каждой трещины" можно возразить: это предупреждение и в сегодняшней ситуации, когда страна поставлена на порог гражданской войны или безграничного произвола мафии.Однако, и это замечают зарубежные шолоховеды, с середины 20-х годов и до сегодняшнего дня гуманистическое содержание этих произведений недооценивается. В наши дни самым массовым изданием, приобщающим читателя к "Донским рассказам" является очерк Виктора Чалмаева в книге для учащихся. Соглашаясь с некоторыми его оценками, прежде всего с тем, что у раннего Шолохова схематично "деление людей на друзей и врагов", что "цветок-то (с лазоревым цветком сравнил "Донские рассказы" Серафимович - Л.Е.) вырос на крови... и сострадание автора как будто сковано жесткой присягой" (37; 191), далее испытываешь удивление: "присяга" оказывается присягой на судейскую жестокость. Даже признавая острое шолоховское чувство природы, степи, не желающей разделять людских безумств" (а ведь это важнейший момент в определении авторской позиции - Л.Е.), Чалмаев считает Шолохова учеником "комсомольских поэтов" и подстрекателем новых очагов кровопролития: "С каким-то азартом юности, со свирепой резвостью, провоцирующей революционную нетерпеливость, Шолохов раздувает угольки гаснущего костра " (37; 195). И автор и его герои обвиняются в сталкивании "врагов", в том, что они не ищут "пути мимо огня, мимо крови" и даже в том, что "осознания Ленина, увы, нет в комсомольцах-продотрядниках Шолохова", что Шолохов не услышал призыва Ленина к НЭПу. Противопоставляя "Донские рассказы" "Тихому Дону", Чалмаев посчитал единственным из заслуживающих внимания и положительной оценки "Шибалково семя" (герой умоляет спасти жизнь его ребенку после собственноручного расстрела матери, оказавшейся белой разведчицей). Между тем даже "площадь" порой повторяющихся рассуждений самого критика позволяла этот анализ значительно расширить.Как обвинение автору "Донских рассказов" предъявлены "психоз ненависти", "романтика расстрелов", нравственная "глухота", возведение в культ насилия, идеализация методов насилия "во имя высшей правды". Но так ли это? Даже если согласиться с тем, что Шолохов осуждает насилие только со стороны "врага" (а не надо думать, что был только красный террор), это осуждение перерастает в общечеловеческое осуждение отце-сыно-братоубийства. Настойчивое варьирование мотива убийства единокровного, ответного возмездия не может быть объяснено только желанием показать распад казачьего уклада - для этого было бы достаточно одного примера. Чем же объяснить пристрастие Шолохова к такой сюжетной коллизии. Очевидно, желанием писателя исходить из нормы человеческих отношений, которые в условиях патриархального казачьего (в конечном счете крестьянского быта) ярче всего проявлялась там, где была скреплена узами крови, родственными отношениями. Драматизм рассказа Шолохова как раз и заключается в том, что они с величайшей глубиной раскрыли противоречия между реальностью и идеалом человеческих отношений.
Шолохов Михаил Александрович - Донские рассказы (Заборовский Юрий) 32 kbps
01. Родинка
02. Пастух
03. Продкоммисар
04. Шибаново семя
05. Алешкино сердце
06. Бахчевик
07. Путь-дороженька
08. Нахаленок
09. Коловерть
10. Семейный человек
11. Председатель Реввоенсовета республики
12. Кривая стежка
13. Обида
14. Смертный враг
15. Жеребенок
16. Голоши
17. Червоточина
18. Лазоревая степь
19. Батраки
20. Чужая кровьДоп. информация: В отличие от этого релиза Михаил Шолохов - Донские рассказы (Заборовский Юрий), здесь есть в наличие рассказ 09. Коловерть.
Егорова Л.П. и Чекалов П.К.:
Наверное, нет в русской литературе ХХ в. другого писателя, чья популярность сравнилась бы с мировым признанием автора "Тихого Дона". О нем, Художнике с большой буквы, восторженно отзывались Р.Роллан и Э.Хемингуэй, Д.Линдсей и К.Причард. "Его дар художника, - писал Мартти Ларни,- можно, собственно, определить как любовь к суетному и милому земному странствию человека, с его самосознанием и страстями, с его радостью и горем, чувственной любовью, честолюбием и гордостью. Его увлекает зрелище жизни во всей его мощи и полноте. Передавая самые потрясающие картины, его голос рассказчика не дрогнет. Он сохраняет удивительное равновесие, твердость и как бы беспристрастную объективность. Он принимает действительность без условий и оговорок. Человек у него - это человек, правда - всегда только правда. Именно в этом... объяснение огромной притягательной силы его произведений".В "Донских рассказах" М.Шолохова (к этому циклу мы относим все его рассказы 20-х годов, а не только одноименный сборник ) нет откровенной поэтизации подвига, нет романтических красок, поэтических реквиемов, сопровождающих уходящую жизнь героев революции в романтических повестях Б.Иванова, Б.Лавренева. У Шолохова "безобразно просто" умирали люди, а его замечание о том, что ковыль ("седой ковыль - любимый образ романтиков") - всего лишь "поганая белобрысая трава без всякого запаха" как будто развеяло все иллюзии, не оставляя места романтическому пересозданию действительности. Герои "Донских рассказов" не предаются возвышенным раздумьям, они говорят о своем - порой будничном и совсем непоэтичном. Такова жизнь, но именно такая она прекрасна для Шолохова; последний мог бы повторить слова Л.Толстого "Герой же моей повести..., который всегда был, есть и будет прекрасен - правда". Контрасты в его рассказах служат не эмоциональному раскрытию идеального начала, как у романтиков, а воссоздают реальные жизненные конфликты, через которые познается социальный разлом в среде донского казачества. Формой выражения социального у Шолохова часто становится внутрисемейный конфликт.В "Донских рассказах" нет сомневающихся, рефлектирующих героев, нет героев, избирающих "третий путь" или позицию "над схваткой". Шолоховские сюжеты непосредственно посвящены фронту, который проходил почти через каждую семью независимо от ее действительных убеждений (у автора этих строк дядья служили: старший брат - у белых, младший - у красных, и за этим, кроме соответствия возраста объявленной мобилизации, больше ничего не стояло), а дальше вступала в силу логика борьбы, иногда не на жизнь, а на смерть. Показать объективным развитием действия кошмар братоубийственной борьбы - уже было проявлением гуманизма. Ведь тем, кому шолоховские рассказы кажутся излишне кровавыми и жестокими, кто обвиняет писателя а "разламывании каждой трещины" можно возразить: это предупреждение и в сегодняшней ситуации, когда страна поставлена на порог гражданской войны или безграничного произвола мафии.Однако, и это замечают зарубежные шолоховеды, с середины 20-х годов и до сегодняшнего дня гуманистическое содержание этих произведений недооценивается. В наши дни самым массовым изданием, приобщающим читателя к "Донским рассказам" является очерк Виктора Чалмаева в книге для учащихся. Соглашаясь с некоторыми его оценками, прежде всего с тем, что у раннего Шолохова схематично "деление людей на друзей и врагов", что "цветок-то (с лазоревым цветком сравнил "Донские рассказы" Серафимович - Л.Е.) вырос на крови... и сострадание автора как будто сковано жесткой присягой" (37; 191), далее испытываешь удивление: "присяга" оказывается присягой на судейскую жестокость. Даже признавая острое шолоховское чувство природы, степи, не желающей разделять людских безумств" (а ведь это важнейший момент в определении авторской позиции - Л.Е.), Чалмаев считает Шолохова учеником "комсомольских поэтов" и подстрекателем новых очагов кровопролития: "С каким-то азартом юности, со свирепой резвостью, провоцирующей революционную нетерпеливость, Шолохов раздувает угольки гаснущего костра " (37; 195). И автор и его герои обвиняются в сталкивании "врагов", в том, что они не ищут "пути мимо огня, мимо крови" и даже в том, что "осознания Ленина, увы, нет в комсомольцах-продотрядниках Шолохова", что Шолохов не услышал призыва Ленина к НЭПу. Противопоставляя "Донские рассказы" "Тихому Дону", Чалмаев посчитал единственным из заслуживающих внимания и положительной оценки "Шибалково семя" (герой умоляет спасти жизнь его ребенку после собственноручного расстрела матери, оказавшейся белой разведчицей). Между тем даже "площадь" порой повторяющихся рассуждений самого критика позволяла этот анализ значительно расширить.Как обвинение автору "Донских рассказов" предъявлены "психоз ненависти", "романтика расстрелов", нравственная "глухота", возведение в культ насилия, идеализация методов насилия "во имя высшей правды". Но так ли это? Даже если согласиться с тем, что Шолохов осуждает насилие только со стороны "врага" (а не надо думать, что был только красный террор), это осуждение перерастает в общечеловеческое осуждение отце-сыно-братоубийства. Настойчивое варьирование мотива убийства единокровного, ответного возмездия не может быть объяснено только желанием показать распад казачьего уклада - для этого было бы достаточно одного примера. Чем же объяснить пристрастие Шолохова к такой сюжетной коллизии. Очевидно, желанием писателя исходить из нормы человеческих отношений, которые в условиях патриархального казачьего (в конечном счете крестьянского быта) ярче всего проявлялась там, где была скреплена узами крови, родственными отношениями. Драматизм рассказа Шолохова как раз и заключается в том, что они с величайшей глубиной раскрыли противоречия между реальностью и идеалом человеческих отношений.
Шолохов Михаил Александрович - Донские рассказы (Заборовский Юрий) 32 kbps
В прослушанное
В избранное
Другие книги автора «Шолохов Михаил»
посмотреть все
Шолохов Михаил – Донские рассказы. Часть 2
Левашев Владимир
56kb/s
229
519
0
Шолохов Михаил - Донские рассказы
Горбунов Сергей
128kb/s
55
193
0
Шолохов М.А - "Они сражались за Родину"
Мальченко Михаил
2458
4410
7,76
Шолохов Михаил - Поднятая целина
Козий Николай
48kb/s
209
806
0
Шолохов Михаил - Тихий Дон
Терновский Евгений
96kb/s
7733
16070
8,68
Шолохов Михаил - Поднятая целина. Книга 1
Александр Аравушкин
128kb/s
227
703
0
Другие книги чтеца «Заборовский Юрий»
посмотреть все
Виньи Альфред де - Стелло, или Голубые бесы
Заборовский Юрий
96kb/s
983
439
0
фон Шиллер Иоганн Кристоф Фридрих - Мария Стюарт
Заборовский Юрий
96kb/s
1249
846
5,145
Дреснер Хэл - Комната с видом
Заборовский Юрий
48kb/s
1087
838
0
Драйзер Теодор – Трилогия желания 1, Финансист
Заборовский Юрий
96kb/s
764
2003
0
Уэйджер Уолтер - Операция Молот
Заборовский Юрий
96kb/s
1013
1249
0
Дюнан Сара - Ножом по сердцу
Заборовский Юрий
96kb/s
1024
1631
0
Похожие книги
посмотреть все
Шолохов Михаил Александрович - Донские рассказы
Заборовский Юрий
128kb/s
2577
3485
6,9